Депутаты EKRE поступили правильно, не поддержав законопроект о запрете враждебных символов, так как этот законопроект не соответствует принципам хорошего законодательства и верховенства права, пишет руководитель фонда "В защиту семьи и традиции" (SAPTK) Варро Вооглайд.
Президент Алар Карис провозгласил не так давно принятый Рийгикогу Закон о внесении изменений в Пенитенциарный кодекс (585 SE), известный также как Закон о запрещении враждебных символов.
Содержание этой поправки заключается в следующем дополнении к Пенитенциарному кодексу:
ст. 1511. Поддержка и оправдание международного преступления
(1) За общественное экспонирование символа, связанного с совершением акта агрессии, геноцидом или совершением военного преступления, выражающего одобрение или оправдание этих деяний – предусматривается штраф в размере до трёхсот штрафных единиц или арест.
(2) То же деяние, совершённое юридическим лицом, наказывается денежным штрафом в размере до 32 000 евро.
На EKRE обрушился шквал упреков в том, что их депутаты не поддержали этот законопроект. По мнению критиков, такие действия депутатов-консерваторов свидетельствуют об их кремлевской ориентации. Но, на мой взгляд, они поступили правильно — я бы тоже не поддержал этот законопроект. Только не из-за пророссийской ориентации, а по той простой причине, что этот законопроект не соответствует важным принципам, на которых базируется законодательство.
Проблема – председатель EKRE Мартин Хельме об этом уже говорил ранее – состоит в настолько туманном описании состава проступка или преступления, что читая их, невозможно точно понять, какие именно действия запрещены. Это свойственно и для криминализации «риторики ненависти», которую, кстати, коалиция пыталась встроить в этот законопроект. Таких туманных формулировок в Пенитенциарном кодексе просто не должно быть.
Т.е. если вы ходите запретить использование определённых символов (на мой взгляд, в любом случае это довольно проблематичная концепция), то следовало бы ясно написать, о каких символах идёт речь. В противном случае перед силовыми структурами открывается широкое пространство для интерпретаций, кого можно притеснять при помощи производства о проступке, а кого нет. Именно это теперь и произошло при помощи упомянутой поправки к закону, хоть это и не согласуется с принципами правового государства.
Не нужно иметь бурную фантазию для того чтобы понять, какие вопросы тут же возникнут. Например, можно спросить что будет с общественным использованием флага российской Федерации, по меньшей мере, в контексте поддержки внешней политики России или прямо военных действий? Это теперь запрещено? Если это так, то действительно ли полиция готова ввести этот запрет и начать вырывать эти флаги из рук русских? Несложно представить к чему это выстелило бы дорогу и какие возможности для российской пропаганды это бы открыло.
Однако есть и другие вопросы. Например, учитывая факт, что на украинской войне военные преступления совершали не только российские войска, но и батальон «Азов» и прочие украинские воинские соединения (например, нападение на гражданских лиц и объекты в Донбассе, а также убийство военнопленных), можно задаться вопросом, будет ли считаться использование их символики (или вообще флага Украины) в качестве виновного деяния? США в Ираке (в т.ч. при соучастии Эстонии) совершили преступления, связанные с агрессией, множество преступлений против человечности и военных преступлений. Как мы будем поступать с общественным экспонированием символики той войны (логотипом Operation Iraqi Freedom или флагом США)? Это тоже будет виновным деянием?
Эмоции никогда не были хорошим проводником. Поэтому очень плохо, когда ими руководствуются, отбрасывая в сторону принципы законотворчества. Данный эмоционально-детский подход хорошо выражается в стремлении переименовать часть расположенной перед посольством РФ улицы Пикк в «улицу Свободной Украины». Иногда возникает чувство, что определённая группа людей в пылу спасения мира и выставления себя в качестве спасителей, готова была бы потребовать и замены чёрной полоски эстонского флага на жёлтую.
В конце концов, по указанной выше причине было бы уместным, чтобы президент Карис не провозглашал этот закон, а попросил Рийгикогу внести в него изменения, которые позволили бы привести поправку в соответствие с Конституцией. То, что он этого не сделал, вновь указывает на общую тенденцию, согласно которой в Эстонии при осуществлении государственной власти уважения к конституционным принципам остаётся всё меньше. Цель оправдывает средства, а Конституция – дело второстепенное (не факт, что она занимает и это место).