Монастыри – особое место. Будь то Пюхтицкая обитель, будь то скит Иоанна Предтечи на Сааремаа или любой из монастырей – всё, оказывается, гораздо серьёзнее, нежели просто восхититься красотой места. Тут работать нужно – не только физический труд приветствуется, но главным образом духовный, пишет журналист и писатель Пётр ДАВЫДОВ.
Путешествовать мне больше всего нравится в одиночку или в очень тесном кругу друзей. Так лучше, мне кажется: много ли увидишь по-настоящему, находясь в огромной группе туристов, большинству из которых и дела-то, наверное, нет никакого до твоих чувств или размышлений. Такое массово упорядоченное «ознакомление с достопримечательностями»: «Так, времени на осмотр у вас полчаса, просьба не опаздывать, скоро едем к другой дестинации», – сам слышал однажды. Другое дело – своими силами: тут тебе не «дестинации» никакие, а очень красивые места. Красоту здесь не фиксируешь, а осознаешь, чувствуешь – вот что главное.
Монастыри – отдельная тема. Будь то Пюхтицкая обитель, будь то скит Иоанна Предтечи на Сааремаа или любой из российских, сербских или эфиопских монастырей – всё, оказывается, гораздо серьёзнее, нежели просто восхититься красотой места. Тут, оказывается, работать нужно – не только физический труд приветствуется, но главным образом духовный. Приведу пример.
Путешествуя по самым разным монастырям, мы с приятелем стараемся быть полезными той обители, куда приехали: если останавливаемся здесь больше чем на два дня, просим разрешения побыть «трудниками», проще говоря, поработать немного. Квалифицированные рабочие из нас так себе, поэтому спокойно и с удовольствием выполняем какую-нибудь простую работу: были и дворниками, и дрова кололи, и мусор со стройплощадки вывозили, и штукатурили в меру возможностей. Чаще всего нам с радостью позволяют помочь монастырю, потом благодарят, и мы, чувствуя, что были не просто туристами-верхоглядами, едем или идем дальше.
Во время работы в одной из обителей мы обратили внимание на инока, который вовсю трудился вместе с нами, как он реагировал на восторженное «Благодать какая! Вот бы здесь остаться!» от «свежих» паломников или туристов, приехавших сюда на час-другой. Группа проходит мимо нашей «полумонашеской бригады», шипят телефоны-фотоаппараты, раздается вот это негромкое «Благодать! Хочу остаться!» – мы или сурово продолжаем заниматься своим делом, или вежливо улыбаемся. А наш монах-бригадир, смотрим, очень сухо отвечает на проявления чувств гостей. Нет, он не грубит, не вступает в споры – просто видно, что ему эти слова то ли мешают, то ли досаждают. Как только туристы уходят, улыбка возвращается, инок вновь смягчается.
После работы, уже за трапезой, мы спросили его о причине такой реакции. Имеем право, в конце концов: мы ж коллеги, хоть и ненадолго! Объяснил спокойно:
– Мне кажется, мы слишком легко относимся к словам, не видим их действительного значения. Видите ли, «благодать» — слово очень важное, мощное, нельзя его разменивать для обозначения своих эмоций, часто просто душевных, а то и вызванных физиологией. Положим, мы едем в поезде: купе чистое, кофе свой пьём, пейзаж за окном великолепный – холмы, а то и горы, как у нас здесь. Домики стоят – чистые, на деревьях фрукты, на скамеечке у дома люди отдыхают. Взять бы и сойти, да? Прямо сейчас, именно сейчас, чтобы вот так всё и осталось, и ты с этим своим восторгом здесь бы всю жизнь и прожил?
– Бывает такое, – говорим. – А если зимним днем, да баня у дома топится, да солнце светит, да храм виднеется – ух!
– Вот-вот. Но будем честными: это же только эмоции. Сошли мы с поезда, предположим. Но обязательно обнаружим, что идиллия эта, приводящая нас в восторг, требует огромного труда: баня, оказывается, сама по себе не топится, сад надо обрабатывать, дом нужно подметать каждый день. И далеко не каждый человек, сидящий на скамеечке, окажется ангелоподобным. А мы: «Ах, благодать, благодать!». Это слишком серьёзное слово, оно подразумевает огромный труд – и тела, и души, и духа. Кстати, никакой гарантии получения благодати нет: тут всё от Бога зависит. Я бы предложил различать наш душевный восторг, эстетическое наслаждение от божественной благодати. Первые два тоже, конечно, дар Божий, мне кажется, но путать их с высоким духовным состоянием подвижников первых веков не стоит. Вывод: осторожнее со словами!
– Но, простите, а если речь о монастыре? Вот уж где благодать!
– Тем более – осторожнее со словами! Да и вообще… Пару недель назад приезжал к нам человек: «Благодать у вас, – говорит, – пустите пожить на месяц. Любое послушание дайте – всё выполню. Хоть поживу по-монастырски». Мы и предложили ему дрова поколоть. Он счастлив. Знаете, когда уехал? На следующее утро! Потому что на службы тоже ходить надо. Кроме того, когда он остался один на один с самим собой во время работы, «благодать», о которой он говорил, куда-то исчезла. Нету больше восторга, прошел запал, потух взгляд. «Монастырь, – говорит, – штука серьёзная, а я и не знал». Что ж, тоже наука. Для нас не в последнюю очередь. А то ведь тоже забываем иногда о том, насколько это «серьёзная штука – монастырь», да и духовная жизнь вообще.
– Хорошо, раз от Бога зависит, по вашим словам, давать человеку благодать или нет, то мы-то что должны делать?
Монах улыбнулся:
– «Скукотищу» мы должны делать! То есть, помнить о постоянстве и жить в нем: «скучно» работать, «скучно» каяться, «скучно» молиться – проза жизни, в общем. Кто-то в этой «скукотище» в пустынях жил, скитался в милотях и козьих кожах…
– Что ж вы тогда улыбаетесь?
– А потому что совсем это не скучно: жить с Богом где бы то ни было. Вы-то когда ехать собираетесь?
Дрова мы всё-таки докололи. Без лишних слов. Но скуки не было, уверяю.