Директор клиники и поликлиники детской и подростковой медицины Лейпцигского университета профессор Виланд Кисс объясняет в интервью изданию Welt влияние коронавирусных ограничений на детей и подростков.
– Исследование за исследованием показывают, что дети и молодёжь в результате коронавирусных ограничений сильно страдают от проблем, связанных с психикой. Рапорт больничной кассы DAK прямо указывает на нарушения пищеварения и рост депрессии. Вас
удивляют эти результаты?
– Совсем не удивляют. Но сначала оговорюсь: при трактовке следует быть очень внимательными. Противопандемийные меры не являются автоматически причиной всех бед. В принципе количество людей, страдающих тяжёлыми психиатрическими или психическими заболеваниями, например, синдромом эмоционально неустойчивого расстройства личности [1] и депрессией, постоянно растёт.
20 лет назад психические заболевания были табу, и лишь за последнее десятилетие это изменилось. Даже учащиеся основной школы поняли, что о проблемах со психикой можно говорить. Из-за этого, естественно, также растёт число фиксируемых случаев. И всё-таки хорошо проверенные исследования позволяют констатировать, что локдуны и прочие запреты выявили у детей специфические проблемы.
– В своём исследовании Leipzig Life-Child вы говорите о проблемах детей, которые отмечались уже годами, а также о том, какие проблемы выявили уже первые коронавирусные ограничения 2020 года. Что вы этим хотите доказать?
– Мы проводим опрос среди детей ежегодно, изучаем их, к примеру, их глаза, зубы, моторику, умение двигаться. Этот большой проект длится уже десять лет, в т.ч. в части опросов. Выяснилось, что дети с годами всё больше сталкиваются с психиатрическими проблемами. И всё-таки пандемия и связанные с ней ограничения драматически ухудшили положение среди детей и молодёжи. Они жаловались, что у нет нет контактов с друзьями и сверстниками.
Мы отмечали рост случаев одиночества, депрессивных состояний и нарушений поведения. Эти последствия были очень заметны. Дети и подростки меньше играют на музыкальных инструментах, меньше занимаются спортом, их готовность социализации с одноклассниками снижается. Единственное что в связи с применением коронавирусных мер выросло — это использование смартфонов.
– Какое влияние это оказало на их физическое состояние?
– Ожирение растёт у детей и молодёжи в Германии годами, а во время локдауна число лиц с ожирением выросло значительно. Дети же не могли в 2020 году пойти даже на детскую площадку [2]. Исследования показывают, что ожирение выросло во всех возрастных группах и весовых классах. Это беспокоит нас, врачей, в части таких возможных последствий как диабет второго типа и гипертония.
– Уже здравый смысл подсказывает, что меньше движения и запреты на контакты провоцируют негативные последствия вплоть до суицида. В апреле этого года немецкий совет по этике признал, что коронавирусные ограничения повлияли на младшие поколения необоснованно сильно. Как вы оцениваете такое признание?
– Политики и другие принимающие решения лица должны спросить сами себя, как мы станем поступать в будущем? Мы должны говорить и о теме психики, и сами себе задать вопрос, готовы ли мы к тому, что придётся лечить всё больше детей и подростков? Как и в школах, мы вынуждены были производить сокращения финансирования в детских клиниках, в то же время в Германии по сравнению с другими странами ЕС слишком часто и без прямой необходимости проводятся для взрослых операции по замене тазобедренного и коленного суставов, а также катетерирование сердца [3].
В то же время у нас недостаточно специалистов по педиатрической психосоматике и психотерапевтов, чтобы помочь детям справиться с их психическими проблемами. Психические проблемы молодых людей — это не продукт пандемии, однако пандемия углубила их. В связи с коронавирусными ограничениями мы должны спросить у себя: что мы могли бы сделать лучше? Вместо того чтобы искать виновников совершённых ошибок мы должны спросить: что в будущем должно было бы быть лучше?
– Подготовка коронавирусных мер оказалась яблоком раздора. Как сделать так, чтобы извлечь урок из совершённых ошибок?
– Эти вещи следует проработать, а целесообразность коронавирусных ограничений следует прояснить. Мы же видим, что это причинило вред детям, когда они вынуждены были сидеть в комнате, хотя вирус их затронул меньше всего. Точно так же был причинён вред введением запрета на посещение домов престарелых, когда пожилые люди вынуждены были умирать в одиночестве.
– Вы изучали не только психические связи, но проводили и вирусологические исследования. Летом 2020 года вы представили исследование, в котором пришли к выводу, что контактное обучение не является причиной большего распространения заболевания. Несмотря на это почти весь 2021/2022 учебный год прошёл без контактного обучения или вперемешку с дистанционным обучением. Почему вас не услышали?
– Задним числом мы всегда умнее. И всё-таки к нам могли бы и раньше прислушаться, т. к. на самом деле мы обращали внимание ещё в 2020 году в Саксонии на то, что данные показывают что школы можно снова открыть и вернуться к нормальной жизни. Мы показали, что контактное обучение не провоцирует большего распространения вируса. Кроме Саксонии, я пытался дать рекомендации также правительствам Гессена и Мекленбург- Передней Померании.
– Почему они вас не послушались?
– Мы движемся от крайности к крайности. В начале пандемии всерьёз не воспринимали и то, что опасности подвергаются 30-40-летние. Сейчас большинство случаев COVID-19 протекает безопасно, однако никто всерьёз не думает, что мы локдаунами причинили вред целым поколениям. У меня такое чувство, что очень мало политиков, осмеливающихся отступить от мейнстрима.
– Исследование Кристьяна Дростена от апреля 2020 года показало, что дети переносят вирус так же, как и взрослые. Однако у всех последующих противоположных результатов не было никакого влияния. Как вы оцениваете, оглядываясь назад, целесообразность последовавших этому закрытий школ?
– Кристьян Дростен ведь издал лишь неофициальный предварительный текст, согласно которому выходило, что вирусная нагрузка среди детей столь же высока, что и среди взрослых. На основании этого возникло представление о детях как о «переносчиках вируса», чего он сам в данном виде сказать не хотел. Несмотря на это у данной публикации были последствия.
Наши исследования в то же время показывали иное. Мы проводили исследования и анализировали заболеваемость детей в школах Саксонии, и до, и после летних каникул 2020 года. И пришли к выводу, что дети не являются переносчиками пандемии, а заражаются и взрослые. А потому закрытием школ ничего не будет достигнуто, но зато мы доставим детям проблемы. В Баден Вюртенберге мы также констатировали, что вирус детей сильно не затрагивает. В принципе эти выводы могли бы быть учтены и на основании них можно было отказаться от дальнейшего закрытия школ. К сожалению, политики и чиновники не осмелились это сделать. Из этого мы можем сделать вывод, что и в будущем будут поступать по-разному.
– Что на Ваш взгляд в качестве педиатра следовало бы сделать иначе в случае следующих
пандемий?
– Мы должны определиться с тем, чего мы на самом деле хотим и как мы сможем предотвратить психические проблемы и заболевания среди детей. Это должно быть ясно. Мы должны способствовать занятию детьми спортом. Вместо этого мы сокращаем финансирование школ, уничтожаем спортивные сооружения и экономим на детских поликлиниках.
Мы уже должны сейчас создать предпосылки тому, чтобы и при высоких цифрах инфицирования школы оставались открытыми. У нас должно быть достаточно учителей, хорошо оснащённых школ и возможностей детского досуга. К примеру, в Дании в школах много света, в классах достаточно пространства — это должно быть примером и для нас. Мы должны комплексно подходить к пандемии, а не ставить лишь целью предотвращение заражения.