На фоне дискуссий об изменении климата и о действиях, направленных на минимизации последствий зачастую упускается вопрос о ущербе, который понесут малые страны, в связи с разрушением привычного уклада экономики. Для Эстонии, как впрочем и для других северных стран, это ликвидация торфодобывающей промышленности, пишет обозреватель «Объектива» журналист и морской геолог Константин РАНКС.
Болота, в которых накапливается торф занимают почти четверть площади Эстонии. Можно сказать что торф — это самое естественное топливо для эстонцев, так как для его добычи нет нужды в строительстве шахт и карьеров, его добывали и использовали уже сотни лет назад.
В ХХ веке торф стал привлекать внимание не только как топливо в твердом виде. Например, в Финляндии, где тоже очень много торфа, стали экспериментировать над производством из торфа жидкого топлива. Эксперименты шли весьма успешно, и финны уже стали подсчитывать, сколько бензина они смогут получить из своих безбрежных торфяников. Размышляли и о возможностях продвигать эту технологию у соседей. Казалось бы, вот она — желанная энергетическая независимость, в первую очередь, от восточного соседа.
Но, к сожалению, в начале нынешнего века сместились акценты — «зелёные» стали уделять больше внимания на динамику газообмена в болотах. И в 2009 году Еврокомиссия приняла постановление, смысл которого сводился к тому, что торф — это не возобновляемое топливо, а ископаемое, такое как уголь. И все планы по использованию торфа как топлива рухнули.
Сейчас торф в первую очередь — субстрат для облагораживания сельскохозяйственных почв. Но специалисты считают, что в целях сокращения национального углеродного следа необходимо вообще отказаться от разрушения природных болотных биоценозов, то есть, по сути, прекращать осушать болота и добывать торф. И уж точно его не сжигать. С другой стороны, понятно, что сложившуюся веками систему хозяйствования не остановить в одночасье. И возникает вопрос — а если добывать торф, то с какими целями, что из него делать?
Уголь для здоровья
Торф, кстати, это и химическое сырьё. И вот финские торфопереработчики из компании Vapo пришли к довольно парадоксальному решению — производить из торфа промышленно активированный уголь, который используется, в частности, для очистки воды и газов.
Мировой рынок испытывает хронический дефицит этого важного продукта. При этом, углерод, заключенный в торфе, не будет связываться с кислородом воздуха, и таким образом углекислый газ СО2 не будет образовываться. Это будет на ближайшие десятилетия вполне допустимым компромиссным решением, которое по заявлению Vapo, обеспечит работой около 200 человек, а общий размер инвестиций составит 50 млн евро.
Торф для жилья
Известно, что в Северной Европе уже в глубокой древности использовали торфяные блоки для строительства жилья. Однако с развитием деревянного и каменного строительства «мода» на торфяные жилые постройки прошла. Но торф, как материал для строительства, имеет все шансы пережить свою «эпоху возрождения».
Эстонские ученые и инженеры разработали особые строительные смеси, которые можно использовать с применением установок промышленной 3D-печати или без оной — классическим способом формирования блоков.
Дело в том, что торф является прекрасным наполнителем для создания строительных блоков по целому ряду параметров — в Эстонии это дешёвый и доступный материал. Однако у него есть особенности, которые мешали нормальному формированию блоков в процессе их застывания.
Несколько лет назад учёные Тартуского университета нашли революционное решение — они объединили в одной смеси торф с золой, образующейся при сжигании горючих сланцев. Зола является безусловным и вполне себе вредным отходом энергетики. Но её свойства и свойства торфа компенсируют друг друга. И при добавлении обычного цемента и порошка кремнезема получается новый материал. Для полного застывания новому материалу требуется около полутора суток. Поэтому стандартная, «быстрая» технология 3D-печати требует перенастройки.
С другой стороны, можно формировать обычные блоки, которые сохраняют достаточно долго определенную эластичность. Поэтому сложенная из таких блоков стена под своим собственным весом будет соединяться в настоящий монолит после того, как полностью затвердеет. По расчётам разработчиков в 2018 году оценочная стоимость строительства дома площадью до 150 кв. м. составила около 5 000 евро.
Возвращение к истокам?
Однако нет никаких сомнений, что политика Евросоюза будет требовать продолжения сокращения эксплуатации эстонских и прочих северных болот. Нам объясняют, что остановить этот процесс необходимо, так как в процессе высыхания болот при добыче торфа начинается активное разложение органических веществ, при котором начинается залповое выделение CO2. Так называемые деградирующие торфяники Эстонии выделяют 8 миллионов метрических тонн CO2 в год, что в стране с населением 1,3 миллиона человек составляет треть всего выброса углерода, больше, чем выбрасывают легковые автомобили и грузовики вместе взятые.
А это означает, что восстановление ранее разрушенных болот может сократить выбросы Эстонии и облегчить для страны и её населения переход к заявленной углеродной нейтральности. Известно, что ещё в 2015 году был запущен в ЕС проект LIFE Mires для восстановления порядка 20 тысяч гектаров деградирующих болот в 89 различных точках союза.
Чтобы восстановить болота нужна рассада болотного мха — сфагнума и высокий уровень грунтовых вод. Волонтёры стараются восстанавливать водный режим на старых торфоразработках и высаживают новые мхи. По счастью, климатические перспективы Эстонии на стороне этого проекта — Эстония и сейчас весьма гумидная, то есть влажная страна, а по прогнозам специалистов, количество осадков может увеличиться на 20% к концу века. Вместе с тем, в наших широтах быстрее, чем на юге, растёт средняя температура, а значит и для мхов будут более благоприятные условия. Но, с другой стороны, оставшиеся, не рекультивированные болота ещё больше будут выделять СО2 в атмосферу. Таким образом начинается гонка, которую надо выиграть.
Пример торфа показывает, что простые ограничения не приносят существенной пользы. Нужны новые решения, которые могли бы сохранить уровень жизни, традиции и природу Эстонии. То, что не решат запреты, может решить изобретательность народа.