Вероятно, время для консервативного поворота в нашем обществе ещё не пришло и, возможно, это время не наступит для нашего народа никогда, т. к. большинство людей выбирает Эстонскую ССР и восстановление социалистической империи в новом виде, а потому возвращение с этого пути к национальному государству более невозможно, размышляет обозреватель "Объектива" Вейко Вихури.
Нет, я, конечно, не имею ввиду Советский Союз, который прекратил своё существование в 1991 году. Хотя следует признать, что значительная часть нашего народа за десятилетия после Второй мировой войны к нему привыкла и приспособилась. Кто-то делал карьеру в партии, кто-то преуспевал в чём-то другом. Жизнь шла своим чередом. Диссидентов-борцов за свободу было крайне мало и их считали чудаками. Путешествовать можно было по огромной советской стране, самые хитрые умудрялись выторговать в Москве себе лимиты и всё у них было отлично.
Теперь у нас вместо Советского Союза Европейский Союз. Сравнивать эти два образования считается большим грехом, однако их объединяет понятие «империя». Хоть СССР якобы и состоял из равноправных союзных республик, они не были суверенными. Реальная власть находилась у руководства КПСС. Европейский Союз также всё меньше является союзом суверенных государств и всё больше союзным государством с централизованной властью, курс которого устанавливает еврономенклатура, а не народ стран-членов.
По меньшей мере в части амбиций это уже является империей, находящейся над нациями. Советский Союз зиждился на сформулированной компартией жёсткой идеологии. И в ЕС идеологическая основа вполне имеется, и с годами она становится всё догматичнее и жёстче. В каждой империи есть свои пряники, которыми (помимо кнута) можно население держать в узде.
Многим эстонцам подходит европейская система перераспределения финансов. В официальной пропаганде любят хвалиться тем, что Эстония получила гораздо больше пособий по сравнению с теми деньгами, что мы заплатили. Номенклатура наших политиков и чиновников за лояльность «европейскому проекту», т. е. за строительство прогрессивного, революционного порядка, получает щедрую плату. Советская экономика фондов и лимитов была в услужении строительства социализма. Европейская фондовая экономика также стоит в услужении социализма, но чуть иного.
Всё это объясняет, почему поддержка ЕС среди народа держится на высоком уровне, а к власти попадают одни и те же «сторонники Европы», т. е. прогрессивные партии, как бы они ни назывались — социал-демократами, либералами или евроконсерваторами. Все они представляют, по сути, тот же курс, а косметические различия задуманы лишь для охоты за различными группами избирателей.
Для тех же политических сил, которые представляют иные, более суверенные и национально- консервативные взгляды, единодушно устраивается «санитарный кордон», т. е. их не допускают до власти, а если допускают, то им чинятся препятствия при претворении в жизнь альтернативной политики. Из стран ЕС лишь в Венгрии и Польше у власти находятся противники евроимперии (но не противники Европы). И центральные власти из Брюсселя любой ценой стараются их сместить. В конце советского времени масштабную волну недовольства среди эстонцев вызвали постоянно углублявшиеся проблемы социалистической экономики (которые выражались, в числе прочего, в пустых прилавках) и массовая иммиграция.
Империя не смогла обеспечить своим гражданам рост благосостояния, а её интернационалистская национальная политика угрожала оставить эстонцев на своей земле в меньшинстве. Возник вопрос о государственной независимости, причём в начале никто не говорил о восстановлении Эстонской Республики, а лишь о суверенитете в составе СССР и новом союзном договоре. И лишь под влиянием «национал-радикалов» началось движение к восстановлению довоенной республики на основании правовой преемственности.
Сейчас пока незаметно, чтобы сверхвысокие цены на электричество и отопление, а также сумасшедшая инфляция и благоприятствование иммиграции как-то сократили поддержку про-союзных партий. Наоборот, консервативно-патриотическое направление поддерживает лишь пятая часть избирателей, тогда как четыре пятых поддерживает остальные партии, из которых каждая новая становится всё хуже. Консерваторы лелеют надежду, что политические предпочтения людей изменятся с продолжающимися ростом цен и инфляцией не позднее следующей весны, когда пройдут парламентские выборы.
Поживём-увидим, но внутреннее чувство подсказывает, что и тогда новый правящий союз будет сформирован на базе переупакованных «белых сил».
Вероятно время для консервативного поворота в нашем обществе ещё не пришло и возможно это время не наступит для нашего народа никогда, т. к. большинство людей выбирает Эстонскую ССР и восстановление социалистической империи в новом виде, а потому возвращение с этого пути к национальному государству более невозможно. Империи, конечно, возникают и распадаются, вопрос лишь в том, сохранится ли наш народ? В 1991 году нам дали историческую возможность начать всё сначала, но мы пришли сейчас туда, куда пришли.
Всё сказанное, конечно, не означает, что поддерживающие независимость и консервативные ценности люди должны опустить руки. За правое дело нужно стоять и во внешне
безнадёжной или малоперспективной обстановке. Хотя бы ради того, чтобы быть голосом совести перед своими землёй и народом.